[Литалко]

Луффи рухнул на колени. Ударился лбом и локтями о почву, согнулся, уперся ногами, чтобы сделать себе еще больнее… Его скрутило. Он принялся биться головой, обхватив ее руками и вцепившись в волосы.
Кума, сохраняя внешнюю невозмутимость, стоял над ним. Вокруг пощелкивали, рождаясь, новые радужные пузыри.
Снизу доносились сухие рыдания, которым не давал прорваться мешавший в горле комок. На землю упали первые горькие капли слез:
- Почему… ребята…

Под нежные звуки скрипки, наигрывавшей «Саке Бинкса», плыл под призрачным месяцем кораблик-мечты с веселой командой на борту… Радость и смех, шутки и разговоры за общим столом…
У каждого хранилось драгоценное воспоминание о появлении в команде и на борту…
«Но вот что… Хочешь стать моим накама?», спрашивал Луффи у поющего скелета-музыканта и тот после пятидесяти лет одиночества, попав к друзьям, бурно зарыдал, закрывая иссохшими фалангами пустые глазницы: «Я так рад, что я жив!»
«Выходи, Мугивара!», вопил киборг с голубыми волосами, пальцем приподнимая узкие черные очки с железного носа. Потом была сумасшедшая разборка, драка… и приглашение вступить в команду. Ходить по морям на новом, построенном им самим же корабле. «Поднимайся, Фрэнки», заявил Луффи, со скрещенными руками, ждущий на узком заграждении борта: «На мой корабль!». «Выбора нет. Я стану вашим плотником», с экспрессией ответил киборг: «Это решение Фрэнки!».
«Зачем вы пришли за мной?», с гневом, под которыми скрывались беспокойство и страх за друзей, спрашивала Робин: «Я хочу умереть!». «Ты еще не сказала этого», орал Луффи, стоя на разрушенной башне тюрьмы Эниес Лобби: «СКАЖИ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ЖИТЬ». Разлетелись в разные стороны прозрачные капли, когда из глубины души вырвался крик: «Я хочу жить!».
«Даже если у меня нет накама, я буду сражаться», отважно говорил маленький олененок, не позволяя тирану Вапору проникнуть в заснеженный замок: «Я обещал доктору». «У тебя есть накама!», оглушительно прокричал Луффи, растягивая резиновые руки и как из катапульты посылая себя в полет с башни: «Я твой накама!». «Я остаюсь здесь… но если вы не против, возвращайтесь когда-нибудь», смущенно и благодарно говорил голубоносый доктор в розовой шляпе с белым крестом, втайне мечтающий отправиться с ними. «Замолчи! ПОЙДЕМ!», рявкнул Луффи, и каким-то образом это подействовало.
Рыжая девушка стояла на коленях посреди улицы в родной деревне Копояши. Здесь жили люди, ради которых она была готова на все. «Ты ничего не знаешь… Тебе здесь делать нечего», ее пальцы бессильно скребли песок. Мугивара молча слушал, придерживая на голове соломенную шляпу. «Я же сказала, чтобы ты убирался с этого острова», ожесточенно цедила Нами. Потом в ней словно, что-то надломилось… из глаз потекли слезы. «Луффи… Помоги мне…», с тихим плачем, закусив губу, попросила она. «Нами!», поднимаясь из разрушенных руин Арлонг-парк, орал Луффи девушке, стоящей в его соломенной шляпе. Он был дико зол: «Нами!.. Ты моя накама!».
«У нас обоих глупые мечты», сказал блондин в черном смокинге, вальяжно привалившийся к остаткам борта после нападения капитана Крейга. Злостный курильщик не выпускал из зубов тонкой сигареты: «Я стану твоим коком». Расставаясь с прежней жизнью, Санжди, не выдержав, грохнулся на колени перед собравшимися поварами ресторана Баратти и старым одноногим Зефом: «Спасибо, что заботились обо мне все это время!».
«О чем ты?», сказал Зоро Усоппу и небрежно указал пальцем на палубу перед собой: «Быстро поднимайся на корабль». Длинноносый парень обескуражено раскрыл рот. «Мы ведь накама, не так ли?», спросил Луффи, сидевший у борта положив подбородок на скрещенные руки. «Gomu Gomu no Bullet», кричал Луффи в драке с Усоппом, отстаивавшим «Гоинг Мери». Дрался и смертельно боялся ударить слишком сильно и повредить ему: «Дурень! Тебе никогда меня не победить!». «Пожалуйста, позвольте мне снова стать вашим накама!», просил Усопп, заливаясь слезами на берегу Water-7. Ответом ему была протянутая на многие мили рука: «Идиот, хватайся быстрее!», заливаясь слезами и соплями от напряжения, завопил Луффи.
На остатках палубы плавучего ресторана схлестнулись Охотник на пиратов, Ророноа Зоро и великий фехтовальщик Михоук, Соколиные глаза. «Шрам на спине – позор для мечника!», улыбаясь, хотя изо рта у него текла кровь, сказал Зоро и раскинул руки, принимая удар. «Больше я никогда не проиграю», поклялся он на белом мече, подняв его к голубому небу и закрыв ладонью глаза, чтобы спрятать текущие слезы: «Есть возражения… Король Пиратов?!».